Борьба этики и эстетики меня доканает. А все потому что куча людей безбожно пишет стихи (а чо, и "я буду долго гнать стихосипед!"). Безбожно много, в смысле (это я сейчас типа никого не ругаю и выправляю категоричность второго предложения). В захолустье повадились ездить всякие именитые и не очень и рассказывать под запись молодым дарованиям о том
( Read more... )
Люблю это разобранное состояние, когда открыты миллион вкладок про то, как плести косичку, про положение иранских женщин, чем кормить кошку, чтоб еще подросла и про стихи Пригова
( Read more... )
Я поступаю неправильно, когда объясняю будущим монтажникам и пожарным, что герой классической русской литературы отличается от героя французской, американской или английской тем, что очень много думает, что его больше волнует мир внутренний, а не внешний
( Read more... )
По-моему, я из-за своей дурости фатально слила все: хороший диплом и возможность аспирантуры. И исправить уже ничего не смогу. И х*й теперь знает, что мне делать. И пусть это будет самый короткий и трагичный пост в моем журнале.
Да, я еще не совсем слила литературу. Но толку, кажется, от этого никакого. Пойду пострадаю. Давно мне так херово не
Наконец-то я дотянулась не ногами с кровати до лампы, а до польской поэзии. С легкой руки Бродского, разумеется. Это странно, что только сейчас, потому что Бродский любил поляков, а они его. Они переводили его, он - их. Вот, например.
Биографический метод в литературоведении - это, конечно, не комильфо, моветон (я больше французских слов не знаю). Но биографическую составляющую совсем не уберешь. Особенно, если это посвящение кому-то.
Вообще, я, наверное, больше люблю детей, чем не люблю. Хотя, раз на раз не приходится. Мне тут дали погонять самыздатский сборник детских стихов. Некоторые совершенно прелестны.